23101
Затерянная Рязань. Сумеркские колдуны
В сердце черного-черного леса, на берегу бездонного озера, у самого края земли спряталась деревня, о которой до сих пор слагают страшные сказки. Говорят, испокон веков обитали в этих местах колдуны и колдуньи, которые умели оборачиваться огнеглавыми драконами с искрящимися хвостами. Колдуны те воровали у местных скот, ковали в лесу чертовых лошадей, да пугали соседей-селян, живших возле церкви. А в 1910 году здесь родился человек, которого спустя треть века нарекут «восставшим из ада». Его судьба добавила мрачности в и без того загадочную историю деревни с романтичным, но пугающим названием — Сумерки.
Команда YA62.ru уехала на границу Кадомского района и Мордовии, чтобы рассказать о самой таинственной деревне Рязанской области.
Дорога в Сумерки, безнадежно разбитая и виляющая, ныряет в стену густого леса мимо заржавевшего указателя с пятью «огнестрельными ранениями». Местные говорят, что когда-то давно то ли охотник, то ли хулиган пристреливал ружье и не нашел мишень лучше этой. Так и осталось.
Вдоль сумеречной дороги с двух сторон стоят деревянные домики, через один разоренные и нежилые. Рядом — автобусная остановка, возле которой больше не останавливается транспорт. В центре деревни закрытый навсегда продуктовый магазин, а напротив него — такие же навсегда закрытые клуб и библиотека. На горизонте виднеются скелеты бывших колхозных коровников, но кирпичная кладка на удивление цела – грабить и растаскивать материал на строительство здесь некому и незачем.
Всем своим смиренным видом Сумерки словно намекают приезжим, что дело здесь движется к неминуемому закату…
Как появились Сумерки и откуда взялось такое необычное название, местные жители не знают. Говорят только, что не менялось оно даже в советское время, когда было принято давать деревням более коммунистические имена.
Если верить историческим документам, то первое письменное упоминание о деревне Сумерки относится к XVII веку и звучит в контексте сбора доходов с местных бортников. Близость леса диктовала соответствующие народные промыслы в здешних местах.
— Мужики ходили в лес, пилили, рубили, из него и дома строили, себе и соседям, когда занимались отхожим промыслом, — рассказывает старожилка Анна Алексеевна. — Были плотники, были столяры, мастера по дереву просто золотые. Все соседние мордовские деревни нашими мужиками были отстроены. И до сих пор еще есть дома у нас с резными наличниками. Там, у озера.
Баба Нюра рассказывает, что до большевиков всё в деревне держали единоличники. Так в Сумерках называли раньше помещиков-предпринимателей. Была у них мельница, пилорама, кузня. А потом все перешло в колхозы. В Сумерках их образовалось сразу два: «Буревестник» и «Новая жизнь».
— Жизнь эта новая была страсть как тяжела, — вспоминает местная жительница. — Тогда не было тракторов, да и лошадей тоже особо не было. Пахали поля на себе — тетка Аксюта за плугом стояла, а нас в него запрягали, и мы тащили по полю. И все это не себе, а колхозу. А коли не придешь на работу — штраф тебе. И платили не деньгами, а палочками за трудодни.
За счет людской силы сумеркские колхозы поднялись быстро. Да только местные постепенно смекнули, что есть в губернии и более прибыльные работы. Так, мужчины стали снова уходить в лес, а женщины — уезжали на заработки в Шатуру.
— Я туда уехала до войны, — вспоминает Анна Алексеевна. — Там шла торфодобыча, мы работали день и ночь, жили на болотах. Было очень тяжело. Но там платили живыми деньгами. А иногда давали женщинам целые отрезы дорогой ткани — можно было потом сшить себе красивые платья…
Война резко изменила уклад жизни в стране. На фронт из Сумерек ушло порядка 300 мужчин, и больше 200 не вернулось назад. Одним из таких ушедших был и Филипп Петрович Тюрин, которого вскоре нарекут «восставшим из ада»…
Он был солдатом Великой Отечественной войны, получил ранение на фронте и был комиссован на лечение в военный госпиталь Ленинграда. После окончания войны уроженец глухой рязанской деревни решил, что останется жить в городе, и устроился работать извозчиком при столовой. И то ли сказалась боевая контузия, то ли это был искренний злой умысел, но решил Филипп, что он — герой войны — не должен жить беднее некоторых весьма обеспеченных граждан, которые и носу на фронт не казали.
Почти два года Тюрин убивал обеспеченных жителей Ленинграда. Он подкарауливал их на рынках и предлагал купить у него картошки или свежего мяса. Люди соглашались пройти к дому, где жил убийца, и даже сами спускались в подвал, чтобы посмотреть товар. Там, по версии следствия, Филипп и убивал своих жертв мясницким топором с плохо обструганной деревянной ручкой…
Дорогую одежду и деньги мужчина забирал, а трупы прятал в ближайших водоемах Ленинграда. Однажды он даже приезжал в Сумерки с поклажей в 11 больших чемоданов, набитых модными вещами. Так он красовался перед местными своим необычайным достатком.
Однако вскоре убийцу вычислили и задержали. Тюрин сознался в 29 убийствах, но следователям удалось обнаружить не все тела жертв. Душегуба приговорили к расстрелу. Процесс был, естественно, закрытым. Но в историю преступников советского времени он навсегда вошел как «Филипп Кровавый из Сумерек».
Среди местных жителей уже и не осталось тех, кто помнил бы Тюрина. Куда с большей охотой старожилы рассказывают истории о здешних колдунах.
— Ой, сколько же я натерпелась от этих колдунов! — говорит местная жительница Надежда Ивановна. — Я 15 лет прожила в лесу замужем за помощником лесничего. Он был парень видный, с высшим образованием, кулак. А я маленькая, неграмотная. Невзлюбила меня свекровь, так и сдонжила, что пришлось развестись. Когда расходились, муж мне и сказал: никогда не будешь ты больше жить хорошо! А все же вышла я скоро замуж за сумеркского мужика — Николая. Он красиво так ухаживал за мной, валенки дарил. И увез он меня сюда, к себе. Сама я стала сперва в лесничестве работать, а потом предложили мне место продавщицы в магазине.
Как и полагается сельской жительнице, Надежда Ивановна завела кур, корову да овец, так как принято было в Сумерках из овечьей шерсти нитки прясть и рукодельничать. С этого-то момента и началось знакомство лесной девушки с местными колдунами.
— Помню, еще мамка рассказывала, что быть беде, если услышишь, как курица петухом закричит, — продолжает свой рассказ Надежда Ивановна. — А я молодая была, не верила в такие суеверия. Даже когда услышала, как моя курица петухом запела. И тут же стала ходить ко мне соседка моя: продай корову да продай корову! У меня было две телки, и продавать вторую я не собиралась. Однако так она вокруг меня ходила и уговаривала, что я и сдалась. Заходит она ко мне в сени, а корова моя от нее пятится. Тогда соседка вытащила из кармана веревку с петлей и на шею ей накинула. И та послушно пошла за ней. Я еще тогда подумала: ну, чудеса! С чужим человеком пошла корова как послушно. И все бы ничего, да только как пришла пора родить, у соседки корова здорового теленка дает, а моя — мертвого. На второй год происходит то же самое. На третий я за ветеринаром бегала. В итоге теленка мы спасли, а корова моя померла. Так я по ней плакала, а сходить за помощью не знаю к кому, потому что новенькая совсем я в этой деревне. А потом как-то в магазине подошла ко мне женщина и сказала: не человеку ты, Надюша, скотину продала, а колдунье. Говорит, многие уже от нее настрадались — продадут животинку и тут же свою теряют.
Баба Надя хотела вспомнить еще историю, все махала за окно, мол, там тоже ведьма жила, но так и не решилась поведать нам об этом.
Сейчас уже многих, кто рассказывал о сумеркских колдунах, нет в живых. Во всей деревне постоянных жителей осталось человек 30, а старожилов можно пересчитать по пальцам одной руки. Однако воспоминания многих сохранились. Особенно яркими остаются описания колдунов, которые летали по небу как огненный шар с искрящимся хвостом. В Сумерках таких называли драконами.
А еще была в лесу недалеко от речки Вад проклятая поляна. Считалось, что именно туда ведьмы и колдуны слетаются, чтобы перековать чертовых лошадей. И неоднократно слышали местные в тех местах топот копыт целого табуна и ржание лошадей в неурочное время.
— Раньше, как ни зайдешь в сельский автобус, «ой, сумеркские колдуны куда-то поехали!», — вспоминает староста деревни Наталья. — Всю жизнь про нас говорят — колдуны-колдуны. А покажите хоть одну колдунью, в глаза таких не видели. Может быть, раньше какие знахари были, а их и окрестили так. Только все это сказки…
О том, что Сумерки были богаты колдунами, знают и в соседнем селе Кочемирове, где стоит церковь. Поговаривают, что деревенские ведьмы любили кошмарить тамошних жителей, превращаясь в свиней да кошек.
В самих Сумерках официально церкви не было никогда. Но есть нюанс...
— Вот, у нас озеро есть, и оно абсолютно круглое, — рассказывает местный житель. — Сейчас это уже не так видно, а когда его чистили от зарослей, то диву давались. Откуда оно взялось, никто не знает, да только глубокое оно и холодное, и всю жизнь здесь было. Мужики как-то ныряли на дно и намерили 25 метров! Только это еще не все. Есть в лесу возле Сумерек еще одно озеро. Так вот оно — вообще без дна. Говорят, когда-то в нем утонула церковь. Мужики, кто на рыбалку ходит, раньше то и дело вместе с рыбой ловили то ленточки церковные, то кресты. И все это из глубины поднималось наверх.
У озера в Сумерках нет названия. Просто озеро. Да только долгие годы именно вокруг него вся жизнь деревенская и строилась. Люди селились по краешку водоема, разбивали огороды и делали мостки, чтобы ходить туда за водой.
— Всегда оно было спасением для деревни, особенно в засуху, — рассказывает староста Наталья. — Сама я этого не видела, мне бабушка рассказывала, что во время лесных пожаров в деревне люди все свои пожитки прямо в сундуках скидывали в озеро. Кругом огонь полыхает, а по воде сундуки плавают. Это был единственный шанс спасти хоть какое-то добро.
Сегодня в Сумерки все еще не проведен водопровод. И мало у кого есть скважины. Многие до сих пор ходят за водой на колодец. Газ не так давно протянули до деревни. Но большинство жителей продолжают топить печи, так как не видят смысла тратиться на газовое оборудование. Да и денег таких у деревенских бабушек нет. Единственным благом цивилизации, доставшимся от Советского Союза, осталось электричество.
— Еще у нас есть ФАП, — говорит староста деревни Наталья. — На этом всё. Работы здесь нет, никакие частные хозяйства сюда не заходят, бывшие колхозные поля зарастают лесом. Общественный транспорт не ходит, клуб закрыли, магазин не работает больше. Пятерых школьников на занятия в соседнюю деревню возит школьный автобус. Хорошо, хоть так. Раз в неделю к нам приезжает продуктовая лавка, но сейчас поговаривают о ликвидации райпо, и что будет с доставкой продуктов в Сумерки, мы не знаем.
По словам местных жителей, молодежь, которая хочет лучшей жизни, ездит на заработки в Москву или в ближайшие города, остальные просто спиваются. Старики постепенно уходят, и все меньше можно собрать живых историй о деревне.
Но есть в Сумерках жители, которые ни в какую не готовы уезжать отсюда, как бы их ни уговаривали дети и внуки.
— Я здесь сама себе хозяйка, все одна могу сделать, у меня тут куры, кошка, собака, дом, — говорит старожилка Надежда Ивановна. — А там, в городе у них это чего? Они на работу уйдут, а я сяду в четырех стенах? Нет, не поеду никуда, пока сама справляюсь.
Местные сетуют, что мы приехали в Сумерки в такую непогоду, когда на дворе дождливый туманный ноябрь. Вот летом, говорят, здесь такая жизнь кипит!
— Даже с Мордовии ездят на наше чудо-озеро купаться, день и ночь машины на берегу, — говорит староста Наталья. — Дачники приезжают, возвращаются в свои дома хоть на месяц, хоть на две недели дети местных жителей. На продажу выставить дома не решаются, жалко. Да и желающих немного. Хотя вот там, за озером, приезжие дом купили, живут. Многих сейчас тянет в деревню.
Сумерки встречают тебя свежим дыханием густого леса, опаивают ледяной водой из безымянного озера, очаровывают своей деревянной красотой, и вот ты уже не в силах двинуться с места и не понимаешь, зачем тебе возвращаться в удушающий, шумный город.
Поистине колдовская деревенька. И колдуны здесь совершенно ни при чем…
Большой фоторепортаж смотрите по ссылке.
Околдована Сумерками Дарья Копосова
Фотографировала Мария Илларионова