11100
Тридцатилетние. Девочка на баре
Исповедь рязанки, которая перестала быть лицом в прямом эфире. Она забралась на барную стойку, чтобы танцевать.
Я себя помню с четырех лет...
Это был первый детский страх – что меня потеряют, пока везут зимой на санках. Что я упаду с них и все. Поэтому всегда просила родителей делать так: папа везет, а мама – идет сзади.
Я была белокурая, вооот с такими глазами, и очень экстраверт. Могла подойти к незнакомым и запросто заговорить. У меня одна бабушка была интеллигентной, а вторая – э-ге-гей! – деревухинская немного. И вот она меня учила ругаться матом. Как-то в поезде, когда незнакомая тетя хотела потрепать меня за пухлые щечки, я сказала ей все, чему меня научила бабушка. Мама готова была провалиться сквозь землю.
Я побаивалась маму и очень любила папу. У нас была очень хорошая семья. А еще я любила петь: где деревенская свадьба – там я.
В школе училась отвратительно...
Особенно не давался русский язык. Поэтому, когда я начала работать журналистом, нанимала репетитора и учила русский, чтобы стать грамотной. Нет, журналистика не была моей мечтой. И когда я училась в институте, то вообще работала в казино. Это было начало нулевых. Пьяные мужики приставали постоянно. Но меня всегда защищали охранники. Хотя, от гадких шуточек и скабрезного отвратительного рязанского юмора деться было некуда.
Из-за смены сутки через трое решила занять себя чем-то в оставшееся время и пошла как- то летом устраиваться на радио. И случайно попала на телевидение. Как мне потом рассказали коллеги, директор холдинга смотрел сюжет по центральному телевидению, в котором белокурая журналистка с голубыми глазами что-то говорила. Директор говорит: нам бы такую девочку. А ему отвечают: так есть такая! Только она на радио пришла устраиваться.
На телевидении я проработала 12 лет. Я делала не совсем то, что соответствовало моим моральным убеждениям. Все делали так. И я делала. Но находила отдушину в каких-то проектах, авторских передачах. Быть правдорубом в Рязани не мог никто и никогда. Постепенно это болото стало меня угнетать. Я всегда заглядывалась на Москву. Как там говорится? Бойтесь своих желаний, им свойственно сбываться? В Москву я уехала и работала на федеральном телеканале. Первый день начался с того, что мне дали задание: найти какого-нибудь фрика, который расскажет, что завтра наступит конец света. Нашли. Пишем. И тут оператор говорит: стоп! У меня аккумулятор сел! В этот момент я поняла, что уехала так далеко, а на работе ни хера не поменялось. Телевидение – это, конечно, очень круто, но чаще всего оно напоминает какой-то класс коррекции. И сама я из этого класса.
Я вернулась из Москвы...
Хотела глотнуть в Рязани воздуха, и снова туда. Я вообще редко хожу в ночные клубы. Негативно отношусь к алкоголю. Считаю, что отвратительнее пьяного мужчины может быть только пьяная женщина. Но выпить с друзьями я могу. И тут как-то так удачно сложились звезды: машина была в ремонте, подруга развелась… Я хожу в клуб танцевать. Я не хожу в клуб «сниматься» или «снимать». Да и кого там можно «снять» - то вообще? Если мы говорим о качестве. Это прагматизм? Черт его знает. Наверное, это скорее старость.
Я люблю внимание. Это здоровое тщеславие красивой женщины. И вот это осознание того, что я неплохо танцую и что я точно не упаду с барной стойки, толкнуло меня туда. А толпа внизу добавила драйва. Мне нравится дразнить публику, играть с ней. Могу спрыгнуть вниз, потрепать парней за нос, потанцевать с ними. Мужчины забавные – они сразу покупают танцующим девушкам алкоголь. Зачем? Чтобы я упала со стойки в его объятия?
До того, как забраться на стойку, мне нужно растанцеваться. Поэтому я маринуюсь где-то в толпе, разогреваюсь. Это не отдых, это работа. И когда я делала это первый раз, мне было очень страшно. Страшно упасть со стойки, страшно, какая реакция будет у публики. А надо еще по стойке ходить, заводить людей. Наверное, в первый раз я танцевала с каменным лицом. Потом девчонки объяснили, как надо. Ну, и я чуть-чуть накатила, конечно. Как любила говорить моя бабушка – «помазала губки». Я танцую и мне хорошо.
Мужчины не все адекватно реагируют на танец. Многие пытаются совать деньги. Особенно офисные клерки все время пытаются запихнуть в кроссовок сто рублей. В трусики? Нет, такого им сделать никто не даст. Во-первых, охрана следит, во-вторых, мои ноги возле его лица… Конечно, пристают. Но с большинством удается решить все разговором. Ты хочешь потанцевать со мной? Тогда залезай ко мне на стойку. Вообще это считается чем-то вроде «флэш рояла». Правда, у меня этого еще ни разу не получалось. Мне нравится танцевать на стойке. Мы же честности хотим? Вот такая я. Нет, проституткой не называли, камнями не закидывали. Если разобраться, то ничего такого в танцах на баре нет: я просто танцую чуть выше, чем остальные.
Ко мне дважды приставали женщины. Я ничего не имею против ЛГБТ-сообщества, но сама в эти игры не играю. Я стояла у стойки. И тут – смачный такой шлепок по заднице. Первая мысль – почему не отреагировала охрана? Уже разворачиваюсь, чтобы дать в морду, и тут вижу – стоит женщина. И говорит мне: ну что, крошка, идем, уединимся? Я сбежала и закрылась в кабинете. Было очень страшно.
Я люблю мужчин...
В нормальном понимании этого слова. Именно мужчин, а не вот эту вот хероту мужского пола. Мужчины – они заступаются, они сильные, дают мудрые советы по жизни. У меня много друзей-мужчин, но, похоже, я попала в какую-то адскую френд-зону, потому что отношения у меня с ними не складываются. Но не могу сказать, что я страдаю по этому поводу. Да, сначала я искала свою судьбу, потом ждала ее. Потом поняла, что так свою самооценку можно загнать глубоко под плинтус. И теперь я просто живу.
Я не чайлд-фри. Но считаю, что ребенок должен расти в семье. У меня частенько спрашивают: а почему ты не хочешь родить для себя? Бл**! Я для себя даже собаку не могу завести, потому что мне некогда с ней гулять. Надеюсь, «яжематери» меня сейчас не ненавидят?
Однажды к нам с подружкой в баре после танцев подкатил молодой человек. Мы решили над ним подшутить и предложили ему секс втроем. Он посмотрел на нас, как на сумасшедших и сказал: да ну вас на фиг, поехали лучше кофе пить в «Макдак»! Было шесть часов утра.
Я очень скучаю по журналистике. Но туда больше не вернусь. Нет, это не первая любовь, а скорее, если уж проводить аналогию, развод со скандалом. Это мой выбор, и он уже сделан. Теперь я буду заниматься только тем, что мне нравится. К чему лежит душа.
Материал подготовила Дарья Копосова
Автор иллюстрации Дарьяна Гришаева
Если вы хотите рассказать свою историю, пишите нам на почту [email protected], звоните в редакцию по телефону
8-910-570-07-52 или пишите в соцсети «ВКонтакте» Артему Деловому
